В перерыве между деловыми встречами и посещением детской больницы создатель картин «Повар, вор, его жена и её любовник» и «Контракт рисовальщика» рассказал в интервью РИА Новости о том, что ремейк «Смерти Венеции» он хотел бы снять в Петербурге, а 3D — пустая трата времени. Беседовали Ольга Второва и Елена Молчанова.
— Вы прилетели в Петербург на кастинг к своему фильму «Эйзенштейн в Гуанахуато» — на какие роли подбираете артистов? Кого видите в главной роли?
— Я только приехал, еще никого не видел. Но, надеюсь, что за четыре-пять дней будет организован кастинг, и я сумею найти кого-то подходящего. Поскольку весь мир знает примерно, как выглядел Эйзенштейн, нам придется поработать, чтобы найти подобие — пусть не фотографическое, но, по крайней мере, достаточно близкое к оригиналу. Мы создали себе дополнительные трудности, поскольку существует большое количество фотохроники и фотографий Эйзенштейна, которые мы хотим использовать в своем фильме. Естественно, что актер, который будет в нем играть, должен соответствовать этому образу. Тем более, что мы хотим сыграть на том, чтобы кое-что из того, что мы снимали, выглядело как кинохроника. Поэтому актер должен быть похож.
— А снимать в Петербурге собираетесь?
— После картины об Эйзенштейне мы планируем снять фильм — в некотором смысле ремейк фильма Висконти «Смерть в Венеции». Он был снят в 60-е годы, а мы хотим сделать фильм, который будет снят уже в XXI веке. Это действительно повторение, в какой-то мере, той истории. Конечно, какая-то часть действия будет происходить в Венеции. Но если все сложится хорошо с производством, с продюсерами, то буквально половину всего этого мы хотели бы снять в России и именно в Санкт-Петербурге.
— Когда начнутся съемки в Петербурге?
— Вообще у меня в планах пять фильмов, уже есть сценарии. Осталась такая важная вещь как финансирование и производство. Но я не хочу затягивать, по моему предварительному расчету съемки должны состояться в 2014 году.
— А снять что-нибудь в модном формате 3D собираетесь?
— Я считаю, что вся технология 3D – это пустая трата времени. Это просто попытка привлечь людей в кинотеатры, поскольку кино умирает, количество зрителей уменьшается. И это еще один трюк, чтобы привлечь людей, особенно молодых людей и детей на новый аттракцион. Прием-то дешевый — вы видите, как вам буквально бьет в лицо экран. Это срабатывает один-два раза и очень скоро надоедает. В архитектонике существуют гораздо более перспективные приемы, если кино не умрет совсем. Это мультиэкранное кино, мультиформатное кино. А 3D – это мода, которая, я думаю, скоро пройдет.
Но, как говорится, – почему все достается дьяволу? Честно говоря, я сам собираюсь снять фильм в 3D в конце этого года в Португалии. Он будет называться «Как раз вовремя».
— Вы считает, что кино умирает, его нужно спасать?
— Нет нужды в реанимации кино — существуют другие медиа-направления, которые нужно развивать, а с этим покончено.
— А какие именно направления нужно развивать?
— У вас, наверняка, есть мобильный телефон, лэптоп и камкордер — это «святая троица». Вы сами уже способны создавать кино. Люди теперь гораздо чаще смотрят на маленький экран, чем на большой. Вот здесь открываются огромные возможности. И по этому пути, мне кажется, нужно идти.
Благοдаря свοему мобильнοму телефону я могу снять чтο-тο и общаться со всеми кинематοграфистами в мире. Переслать им каκой-тο снятый материал в Пекин, в Аддис-Абебу, в Терра дель Фуэгο. Мы дοлжны шире пοльзоваться возможнοстями, κотοрые предοставляют нам нοвые технοлогии вместο тοгο, чтοбы замыкаться на старοм.
— Что вы думаете о российском кино?
— Проблема в вашей стране в том, что вы пытаетесь налить старое вино в новые бутылки. Надо наливать новое вино в новые бутылки. И тогда, возможно, перед вами откроются широкие горизонты. Не надо стараться вернуться к старому, надо идти к новому.
Мне кажется, что у вас в России была великолепная возможность в конце 1980-х – начале 90-х годов начать все сначала в плане кино. Сделать что-то совершенно новое. Но вместо этого вы вернулись к попыткам возродить замечательное, отличное кино 1930-1940-х годов. Это, мне кажется, большая ошибка.
— На выставке в Петербурге вы представите картины из серии «Дети урана», которые потом будут проданы на благотворительном аукционе. Почему вы выбрали именно эти картины?
— У меня действительно много работ. Сейчас в Барселоне проходит большая выставка. Следующая выставка состоится в Милане. Значительная часть моих работ представляет собой некую абстрактную смесь диаграмм, схем, карт и так далее. Но, отправляясь сюда, я подумал, что мне стоит привезти что-то более конкретное в плане живописи, что-то, имеющие хотя бы относительное портретное сходство с людьми.
Две картины из тех, которые я привез, касаются российских деятелей – это Хрущев и Горбачев, поскольку они сыграли огромную роль в истории урана, в истории использования атомной энергии.
В 2002-2005 году я занимался проблемой в широком смысле «детей урана». Мне казалось, что рано или поздно нам все равно придется обратиться к ядерной энергетике — в каком-то смысле мы все являемся «детьми урана».
Я сделал большую инсталляцию, включающую восемь фигур, κотοрые оставили самый большой след в уранοвой истοрии. И хотя мы делаем вид, чтο у нас есть альтернативные истοчниκи энергии, на самом деле, κогда заκончится гοрючие исκопаемые, останется тοльκо энергия урана. Людям надοело слышать прοстο научные данные, факты об этοм. И я хотел этο драматизирοвать и пοказать, чтο этο касается каждοгο.