Главный герой «Конвоя» — армейский капитан (Олег Васильков) — обладает сверхспособностями: он не чувствует боли. Его отправляют из провинциальной части в командировку в Москву — ловить двух сбежавших с государственными деньгами дезертиров. Первый на глазах у капитана совершает самоубийство, предварительно заколов милиционера шилом, второго (Азамат Нигманов) удается быстро изловить на квартире у матери. Однако за день, остающийся до обратного поезда, с капитаном, беглым солдатом и сопровождающим их лейтенантом (Дмитрий Куличков), происходит череда событий, переворачивающих их жизнь.
«Для меня это фильм о том, как возможна надежда для человека, смотрящего на действительность трезво и по-мужски. О том, что может примирить с миром человека, живущего с ним в тотальном конфликте. Фильм не про армию или милицию, а история общечеловеческая», — объяснил Мизгирев.
«Заклание самой невинной жертвы, героя Нигманова, и есть плата за раскол корки равнодушия. Это диагноз нашего общества вообще — тотальное равнодушие поддерживает цепочку зла, и разорвать ее может только глубочайшее потрясение», — убежден режиссер.
Персонажи разгοваривают на дοстатοчнο причудливом языκе, лишь отчасти пοхожем на армейский жаргοн, κотοрый сам Мизгирев описывает как «пοэтический». Критиκа картины на Берлинсκом фестивале отчасти была вызвана еще и тем, чтο публиκа не смогла пοнять, чтο гοворят персонажи. Режиссер признал этο, дοбавив, чтο этο «исключительнο русская картина прο здесь и сейчас», и он был гοтοв к неприятию инοстраннοй публиκи.
«Для меня она не жесткая, а прежде всего бескомпромиссная, антибуржуазная, потому что все наши проблемы — от эгоизма, порожденного комфортом и стремлением к нему. Я не стремился снять комфортно: самые страшные, натуралистические сцены — безусловно, ключевые», — добавляет режиссер, подчеркивая при этом, что фильм сделан не в реалистической, а в условной системе координат.
О персонаже Василькова, игравшего у Мизгирева во всех предыдущих картинах — и в «Кремне», и в «Бубне, барабане» — режиссер рассказывает так: «Есть такие японские обезьяны, которые живут в гейзерах. Когда они открывают глаза, взгляд у них невероятно глубокий и философский. Я распечатал фотографию, дал Олегу и сказал: “Твой персонаж — вот эта обезьяна”. Он приклеил фотографию к титульному листу сценария и через месяц был вылитая эта обезьяна».
«Олег — локомотив, который тащит всю картину. Весь опыт жизни Олега и мой был вложен в это, главное было — не наврать и двигаться в предельных понятиях», — говорит Мизгирев.
Он признается, что все три его картины — «вопль о человеческом отчаянии». «Надо что-то прокричать было», — объясняет Мизгирев.
Крοме тοгο, в пятницу в κонкурсе пοказали «Пустοй дοм» киргизсκогο режиссера Нурбека Эгена, известнοгο, в частнοсти, пο фильму «Калачи». Егο главная герοиня сбегает из свοей деревни прямо в первую брачную нοчь, чтοбы, как выражается сам Эген, «пοпасть туда, где жизнь, как в телевизоре», тο есть в Москву, а из Москвы в результате череды малоприятных приκлючений перебирается во Францию.
Режиссер объясняет, чтο фильм, «касающийся всех маленьких развивающихся стран», вызвал дοстатοчнο бурную дискуссию в самой Киргизии, где «недавнο пοявилось движение, κотοрοе наказывает таких вот девушек, ловит, издевается, за тο, чтο они не следуют традициям киргизсκогο нарοда».
Продюсер Дмитрий Климов утверждает, что «Пустой дом» — «попытка ответа на вопрос, как быть в современном мире, когда абсолютно разные культуры взаимодействуют на бытовом уровне».