20 июня на Дворцовой площади Санкт-Петербурга самый известный из современных русских оперных певцов даст гала-концерт. Хворостовского привычно называют лучшим вердиевским баритоном мира. При этом Игорь Крутой пишет для него эстрадные романсы, а сам Дмитрий Александрович в беседе с корреспондентом «Труда» обнаружил неожиданную для артиста, давно живущего за рубежом, осведомленность о карьере Стаса Михайлова и Григория Лепса, сотрясающих нынешнюю масcкультуру.
20 июня на Дворцовой площади Санкт-Петербурга вы даете гала-κонцерт вместе со знаменитοй южнο-κорейсκой сопранο Суми Джо, с κотοрοй уже неоднοкратнο выступали вместе. А как в вашей κомпании οказалась 12-летняя америκанка Джеки Иванκо?
— Организаторы концерта захотели сделать шоу. Я предложил в первом отделении спеть арии из классических опер, а во втором — шлягеры Игоря Крутого. Суми с радостью согласилась. Что будет петь Джеки Иванко, понятия не имею. Вообще ее представители повели себя очень вызывающе, расставив всех нас совершенно иным, каким-то только им нужным способом. На что я сказал: «Спасибо, до свидания. Я пошел». Точно так же отреагировала и Суми. После чего нам все-таки удалось прийти к компромиссу.
Да, люди придут, поглазеют на Джеки Иванко. Девочка необычная, считающаяся чуть ли не национальной героиней в Америке. Этакий вундеркинд, поющий взрослым голосом. Правда, я к подобным явлениям отношусь с опаской. На меня никакого впечатления ее пение, честно говоря, не произвело. Робертино Лоретти, Шарлин Чеч — красивая детская сказка быстро и печально заканчивается, но у родителей есть несколько лет, чтобы существенно поправить материальное положение.
— А какие у вас планы на лето?
— Я буду и в России, и вне ее. Сейчас кое-что из запланированных в России выступлений у меня отвалилось, образовалось даже три-четыре недели отдыха. Поеду во Флориду учить новые вердиевские партии: Яго, Макбет, Дон Карлос в »Силе судьбы». Все сразу, методом мозговой атаки. И подобный подход, как правило, помогает достичь искомого результата, потому что, когда у тебя есть какой-то лимит времени, твой мозг это понимает и работает в драйв-режиме.
— Это как?
— Это быстро и весело. Ну, вот пример из детства. Сколько мама с папой ни помогали мне в школе с нелюбимой математикой, у меня постоянно возникало состояние прострации. Но как только у кого-то из родителей лопалось терпение, задачки решались мгновенно. Мне нужна встряска, тогда я начинаю работать в усиленном режиме. В данном случае это когда премьера на носу, и я понимаю, что ударить в грязь лицом у меня нет права. А мне предстоит дебют в »Отелло» на сцене Венской государственной оперы всего с трех репетиций. Вот адреналин в кровь хлынет! Жить-то надо весело:
— А выступления по России «отваливались» по вашей инициативе?
— Нет, по моей инициативе ничего не отваливается. Сейчас новое время настало. Идет активная перетасовка кадров по всей стране, и это имеет, увы, драматические последствия для культуры. Раньше были регионы, где губернаторы-мастодонты обращали внимание на знаковые художественные события, классические концерты, теперь же абсолютному большинству начальников наплевать на культуру. Много концертов, которые директора местных филармоний делали на свой страх и риск, сегодня отменяются «за ненадобностью». При этом и Стас Михайлов, и Григорий Лепс продают многотысячные залы и стадионы… Эта новая «культурная» политика прежде всего, конечно, ударит по филармоническому делу и классическим артистам. Был момент, когда я, например, приезжал в Омск и выходил на сцену только что открывшегося концертного зала с прекрасной акустикой, и у меня в душе зарождались надежды относительно будущего культуры в нашей стране… Похоже, заблуждался.
— На вашем майском концерте в Москве публика так разгорячилась, что вела себя, мягко говоря, с излишней раскованностью. Вы привыкли к подобной реакции зала?
— К сожалению, определенного рода невежество имеет место быть все чаще. Я пытаюсь с этим бороться, деликатно объясняя, иногда даже прямо со сцены, что не стоит разговаривать, гулять по залу или выкрикивать с места «песенку под заказ». Я же не в ресторане пою, а в консерватории. Но на моих выступлениях в России все чаще приходится видеть каких-то странных людей, которым только и надо, что на знаменитость живьем посмотреть и себя показать. Думаю, уже пора крупными буквами в программках концертов писать: «Не берите автограф у исполнителя во время концерта, тем более не пытайтесь с ним сфотографироваться. Это пошло! Это дурной тон!»
Впрочем, поведение публики никаким образом не изменит мою репертуарную политику. Я и дальше буду продолжать делать то, чем занимаюсь: исполнять классическую музыку. Кстати, обидное наблюдение: на моем парижском концерте, также состоявшем из романсов Рахманинова и Чайковского, публика была полной противоположностью московской — умная, тактичная. На треть состоявшая из русских, очень молодых людей.
— Но вы же сами порой позволяете себе выходить в разномастных сборно-протокольных концертах, как это было, например, только что на День пограничника в Кремле…
— Есть поговорка английских драгунов: «Если у вас нет возможности избежать этого, расслабьтесь и получите удовольствие». Что я и делаю иногда.
— К популярной музыке вы обращались и по собственному желанию. Сделали прекрасную программу военных песен, записали диск песен Александры Пахмутовой, представили неожиданный, абсолютно оригинальный проект на музыку Игоря Крутого «Дежавю» и, кажется, готовите с ним еще одну программу.
— И все эти вещи были мне интересны. Я занимался ими с полной профессиональной и душевной отдачей. Что касается нового проекта с Игорем, его не будет, во всяком случае пока. Те песни, что были представлены в прошлом году на »Новой волне» в Юрмале в моем исполнении, — это как бы бонусные треки к тому альбому, который только что Игорь записал с Суми Джо и Ларой Фабиан. Я считаю, те 24 песенки, что были сделаны для «Дежавю», — их еще надо отрабатывать. Написаны они на разноязычные тексты, которые для российской публики, скорее всего, должны быть переведены на русский. Этот проект получился очень дорогой, элитарный. Поэтому на данный момент реализован, по-моему, не больше, чем на пару процентов. Мне это не нравится. Я хотел бы иметь аранжировки для небольшого состава оркестра, без хора и художественных инсталляций. И с удовольствием гастролировал бы с этой программой, она стоит того.
— Если переключиться на оперу, то, наверное, самое интригующее из того, что вам предстоит, — это серия спектаклей «Евгений Онегин» в Вене в апреле следующего года, когда вы будете петь Онегина вместе с Анной Нетребко, дебютирующей в партии Татьяны?