Старший сын почтенного землевладельца Мигеля Альвареса – недалекий добряк Армандо (Феррелл) – занимается тем, что пасет коров в компании двух деревенских простаков, поет незамысловатые песни у костра и беспрестанно раздражает отца, который, в свою очередь, сообщает об этом, не стесняясь в выражениях. Однажды, словно луч света в темном царстве, на пороге дома появляется второй сын Мигеля. Блудный Рауль (Луна) приезжает из столицы с невестой-красавицей Соней (Родригес) и твердым намерением вернуть семье Альварес былое великолепие. Впрочем, достаточно быстро выясняется, что к успеху молодой человек пришел, торгуя наркотиками, а в родные пенаты вернулся с единственной целью – отвоевать территорию у местного наркобарона Онзы (Берналь). Неожиданно для всех присутствующих, в дело вмешивается дурачок Армандо, до этого из-за кустов наблюдавший за бесчинствами Онзы и желающий уберечь брата от разборок с местной мафией. Немалую роль играет и тот факт, что бедолага Армандо с первого взгляда влюбляется в Соню – налицо, конфликт интересов.
Пародийный жанр, автоматически подразумевающий гипертрофированность, здесь доведен до абсолюта, переходящего в абсурд. Декорации, изображающие красоты Мексики, откровенно картонные, вместо животных – чучела, а в единственной постельной сцене героиню Генезис Родригес подменяют не просто дублершей, а манекеном. Берналь и Луна, главные мексиканские кинозвезды, носят сапоги из крокодиловой кожи, беспрерывно курят сигары, устраивают перестрелки с реками крови и горой трупов на выходе, другими словами, играют ожившие стереотипы. Не щадят авторы ни чужих, ни своих: светлый образ США олицетворяет в фильме классический коп в темных очках. Что касается Уилла Феррела, возглавляющего список самых убыточных актеров Голливуда по версии журнала Forbes, то ему в этой связи терять нечего. Вот он и делает то, что умеет лучше всего – играет роль в скетч-шоу длиной в полтора часа.
От фильма не стоит ждать сатиры и неполиткорректных шуток в стиле Саши Барона Коэна, «В доме отца» — жанр более низкий, высмеивающий кино с упором на национальный колорит и ура-патриотизм, нежели сами эти явления в чистом виде. Об этом говорят и постановочные позы героев, и павильонный сьемки, и диалоги, сопровождающиеся заламыванием рук и закатыванием глаз. И если весь этот балаган призван напомнить зрителям, какое неблагодарное дело судить о стране и ее жителях по второсортному кино, то финальный обмен репликами между Армандо и единственным хорошим копом («Не все мексиканцы торгуют наркотиками, не все американские полицейские — продажные сволочи») в свою очередь заставляет вспомнить, что эти самые стереотипы не на пустом месте возникли.
Наталия Григοрьева