Вообще то, Баум — не профессиональный художник. Больше тридцати лет он работал в корпорации IBM, а последние 18 лет его жизнь была связана с Беларусью, где он отвечал за связи IBM и белорусской компании IBA.
А в свободное от службы время Баум посвящал себя искусству. Причем искусству для нас непривычному. Называется оно — ассамбляж, это почти то же самое, что и коллаж, но только из объемных предметов. В дело у немецкого художника идет все — бутылочки, пуговицы, расчески, открытки, значки. В общем, все, что нас окружает, но никак не ассоциируется с картинами, музеями и выставками.
Увидеть эти работы можнο в Музее современнοгο изобразительнοгο искусства, где дο 26 мая представлен прοект «Ханс Баум. 18 лет на Беларуси. Коллаж. Ассамбляж».
— Я делаю это в качестве хобби, я не продаю своих картин, — признался немецкий художник. — Я свободный художник, который может делать только то, что хочет.
— А если на этой выставке кто-то захочет купить какую-нибудь вашу работу?
— К сожалению, это невозможно. Все картины подарены IBA. А в Германии я продал пару картин за очень символическую цену.
— С чего все началось? Вы ведь всю жизнь занимались делом, далеким от искусства?
— Я всю свою жизнь рисовал, но не регулярно. Иногда по несколько лет вообще не брал кисти в руки. А когда я приехал в Беларусь 18 лет назад, оказалось, что времени свободного очень много, ведь семья осталась в Германии. Так начался новый этап творчества. Все, что я делал, приносил на работу и кому-нибудь дарил. Со временем я понял, что людям это нравится. И это был стимул для того, чтобы продолжить свое занятие. А когда IBA переехал в просторный офис, оказалось, что в нем очень не хватает картин на стенах. Кстати, создавать их мне помогали многие коллеги?
— ???
— Для серии разноцветных работ я кидал клич: мне нужны красные предметы или зеленые предметы. И сотрудники приносили что-то красное или зеленое. Правда, если что-то мне подходило по форме, но не годилось по цвету, я просто перекрашивал в нужный цвет.
Таκой κоллаж дает возможнοсть дать нοвую жизнь тοму, чтο уже пοтеряло всякую ценнοсть.
— В Беларуси ассамбляж — редкость. Не боитесь, что кто-то скажет про ваши работы: «Ерунда какая!»?
— Совершенно не боюсь. Потому что я себя чувствую не художником, а ремесленником. Если кто-то скажет, что склеивание объектов во что-то единое не является искусством, то это его мнение, и он имеет на него право. Для меня же главное — создать единство и гармонию. Я очень много хожу по выставкам и в Европе, и в Беларуси. На каждой встречается картина, которую я мог бы объявить неискусством. Но я только скажу, что это для меня неискусство. Нельзя говорить: «Это ерунда», можно говорить: «Мне это не нравится».
— Увозите ли из Беларуси какие-то предметы, которые станут объектами для новых работ?
— Обязательно. Однажды я оказался в маленькой деревне, в которой был заброшенный дом культуры. Там я нашел библиотечную картотеку, очень старую, карточки в ней датированы 1963 — 1965 годами. Их я взял с собой. Увожу ловушки для диких кроликов, штук шесть старых белорусских серпов, несколько старых подков. И один очень интересный объект — дерево, которое долго пролежало в воде. На Белом озере я нашел несколько таких деревьев. И еще один очень личный момент. У меня здесь была домработница, с которой мы общались с помощью записок. Все эти записки я сохранил и увожу.
А вообще, меня называют Плюшкиным за тο, чтο я все собираю. Ведь мир предметοв бесκонечный.